Название: Свидание
Бета: aladaРазмер: мини, 1022 слова
Пейринг: Чизуру Киришики/ОМП
Категория: гет
Жанр: PWP
Рейтинг: от R до NC-17
Краткое содержание: Чизуру - красивая женщина и часто ходит на свидания.
Чизуру нравится гулять по ночам.
Только став шики, она не очень любила темноту. Ей хотелось принимать солнечные ванны на берегу какого-нибудь теплого южного моря и наблюдать, как ее идеальное тело покрывает ровный бронзовый загар бронзового. Она и сейчас немного завидует Тацуми, который может беспрепятственно находиться под солнцем. Но только самую малость. Потому что, осознав, что ее мечтам о дневных выходах в свет не суждено стать явью, она научилась наслаждаться темнотой.
Спустя несколько лет она поняла, что люди тоже любят гулять поздними вечерами, и уже не расстраивалась из-за того, что в сумраке нельзя оценить всю прелесть ее экстравагантных нарядов. В конце концов, они неплохо смотрелись в блеске софитов, ярких неоновых вывесок и городских фонарей.
Сунако не возражала против ее отлучек, справедливо рассудив, что ее "мамочка" может охотиться сама. Там, где ей это будет удобно. Чизуру улыбалась и каждый раз, когда они приезжали в крупный город, уходила на очередную прогулку.
Ей нравится убивать, утоляя свою жажду, но еще больше ей нравится сама охота. Модные клубы, красивые парни, нервно сглатывающие при одном только взгляде на ее откровенный наряд. Все это добавляет разнообразия, превращая заурядный процесс поиска жертвы в занимательную игру.
Мужчины все такие же предсказуемые, как и во времена ее прежней жизни. Симпатичные похотливые кобели, готовые последовать за прекрасной незнакомкой на край света и даже дальше.
Вот и сегодня очередной смазливый мальчишка, сияя от гордости, пошёл за ней, надеясь получить свою долю удовольствия. Кажется, его зовут Майк. Или Митчел.
Не то, чтобы ее это сильно волнует.
Все эти комнаты в дорогих звездных отелях, дешевеньких хостелах или мотелях, предназначенных для возлюбленных парочек, абсолютно одинаковы.
Посреди просторного помещения, отделанного в кричаще-розовых тонах, лишь огромная кровать и маленькое трюмо со стулом в углу. Очевидный минус – окно во всю стену. Шики задвигает шторы. Она планирует уйти задолго до того, как наступит утро, но осторожность никогда не бывает лишней.
Майк неуверенно застыл в дверях, наблюдая за ней. Чизуру и при жизни была красавицей, сводившей с ума многих мужчин, а получив в свое распоряжение способности вампира и пару десятилетий для того, чтобы отточить свое мастерство, стала поистине неотразимой. По крайней мере, ей нравится так думать. Да и реакция окружаюших ее мужчин вполне однозначна.
Она улыбается собственным мыслям и подходит к жертве. Парнишка кажется растерянным, будто не верит в свою удачу, в то, что его могла выбрать такая роскошная женщина.
Именно такие, еще недостаточно опытные молодые ребята нравятся ей в последнее время больше всего. Но ни к чему терять время. Его нужно немного подтолкнуть, подсказать, помочь. Чизуру обнимает его, словно случайно задевает грудью. Через тонкую ткань ее платья наверняка можно почувствовать соски.
– Ну же, – говорит она. – Почему ты медлишь? – шепчет она ему в самое ухо.
Они сейчас так близко друг к другу, что он мог бы почувствовать ее дыхание. Если бы она дышала, конечно.
Шики чувствует, как у него ускоряется пульс, и взгляд становится голодным. Ей даже интересно, видит ли он отражение этого голода в ее глазах. Она отстраняется, смеется и стягивает платье, под которым нет нижнего белья. Перехватив его взгляд, проводит рукой от груди до пупка, поглаживая свое тело, демонстрируя свою красоту.
Он дрожащими руками расстегивает брюки, стаскивает белье и футболку. Вещи беспорядочно летят на пол, туда, где уже алеет ярким пятном её наряд.
Ей кажется, что похоть – это та же жажда. Голод, который нужно утолить. Его плоть требует насыщения, разрядки, чужих прикосновений. Её - крови. Эта мысль забавляет Чизуру, и она стремится помочь ему насытится.
Он падает на кровать, словно пьяный, и она тянется к нему, лаская живое разгоряченное тело, руками, губами, языком. Должно быть, его на мгновение отрезвляют прикосновения ее холодных рук, он вздрагивает, и, не переставая гладить ее тело, говорит:
– Ты холодная.
Чизуру смотрит на него пристально и просит:
– Согрей меня.
И тянется к нему за поцелуем.
Еще некоторое время они заняты, разыгрывая влюбленную парочку со всеми этими долгими прелюдиями, но вскоре Чизуру надоедает эта второсортная романтика. Ведь она пришла сюда совсем не за этим.
Она отталкивает парня, разрывая поцелуй, всем своим видом изображая неудовольствие и неудовлетворенность. И просит, неосознанно вкладывая в голос нотки вампирского гипноза:
– Милый, я хочу, чтобы ты меня трахнул.
С гипнозом или без него, он набрасывается на нее, намереваясь как можно лучше исполнить просьбу своей прекрасной дамы. И она подается навстречу, принимая его.
Когда член Майка - а может быть, Митчела - погружается в нее, ей кажется, что мир замер и расцвел новыми красками. Вампиры не получают удовольствия от секса, но ее заводит предвкушение, и она смотрит на своего партнера так, словно видит впервые. Он действительно молод, ему, должно быть, чуть за двадцать. Правильные, красивые черты лица: она никогда не позволяет себе выбрать жертву, которая будет недостаточно хороша. Короткие темные волосы обрамляют лицо, у шеи прядки немного намокли от пота и завиваются симпатичными колечками. Глаза у него редкого синего оттенка. Когда-то ее глаза были такими же синими, словно впитавшими в себя всю яркость моря, и ей все еще нравится этот цвет.
Но красный она любит больше.
Все это Чизуру отмечает, не прекращая отвечать на чужие ласки. Она крепко обхватывает его ногами и помогает парнишке получить свою долю удовольствия, подаваясь вперед, насаживаясь на него, позволяя проникнуть как можно глубже. Длинные ногти впиваются в его плечи, и на них остаются длинные красные полосы, проступает несколько капель крови.
Но он уже не замечает боли, тяжело и надрывно дышит, движения тел становятся все быстрее. В романах обычно пишут что-то вроде «их сердца бились в унисон». И его сердце действительно бьется так громко, что этот звук отдается у нее в ушах, завораживает, подчиняет своему ритму. В полумраке комнаты не видно, как у нее удлиняются клыки.
Она тянется к жертве, покрывая его шею легкими, почти невесомыми поцелуями. Должно быть, для него это становится последней каплей. Майк кончает с громким стоном и замирает в то самое мгновение, когда она прокусывает его шею.
Жертва дергается, инстинктивно пытаясь избежать боли, но она крепко держит его в своих объятиях. Он уже утолил свой голод, теперь Чизуру намерена утолить свой.
Кровь – вот, что приносит ей настоящее удовольствие, делая все ее свидания такими интересными. Его кровь просто потрясающая, точно приправленная привкусом пережитого удовольствия. Она давно заметила, что мужчины становятся намного аппетитнее после оргазма. Возможно, не совсем этично спать с едой, но кого это волнует?
Чизуру так долго гуляет в темноте, что давно перестала задаваться глупыми вопросами.
Название: Все в порядке
Автор: Инле и
Мастер ТишиныБета: aladaРазмер: мини, 1529 слов
Персонажи: Канами Йано и некоторые другие жители Сотобы
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: от R до NC-17
Краткое содержание:Канами осторожно входит в комнату, стараясь не смотреть на портрет в траурной рамке. Ее мать умерла пятнадцать дней назад и вернулась домой на прошлой неделе.
Дверь нельзя открывать ни в коем случае. Несмотря на настойчивый стук и шум возни за ней. Несмотря на страх, поселившийся в голове несколько дней назад, и настойчивое желание сбежать из собственного дома. Пришел кто-то из соседей, опять проверяют дома. Если вести себя тихо, они решат, что здесь тоже все умерли и уйдут. Так будет лучше.
– Канами-сан, вы дома?
Любое прикосновение к перебинтованным рукам причиняет боль, но нужно подойти к двери, взяться за ручку, открыть и сказать, что все в порядке. Сейчас в Сотобе этот ответ – единственно правильный. Обезумевшая от страха деревня взялась за оружие, и жители объединились в едином желании проливать кровь. Они назвали это эпидемией и теперь усердно очищают Сотобу от зараженных. Мужчины и женщины, старики и дети – нет никакой разницы, если они шики. С каждым днем тел на центральной площади становится все больше. Их не хоронят, останки вывозят на грузовиках и машинах в Адову яму и сбрасывают в кучу. Говорят, это была идея доктора Озаки. Он всегда казался ей странным.
– Да, что-то случилось?
Звук собственного голоса кажется незнакомым, немного хриплым, с легко различимыми нотками усталости.
– Мы обеспокоены безопасностью жителей и проверяем каждый дом. Кто-то из восставших мог вернуться.
Канами смотрит в маленький дверной глазок и видит только двух женщин, но их может быть больше. Их руки, белоснежные передники и одежда перепачканы кровью, как будто они всю ночь проработали на скотобойне. Но Йано уверена, что это не кровь животных.
– У меня все в порядке. Я никого не видела.
Их заботливые улыбки в темноте больше напоминают гримасы. Так они улыбались, когда здоровались друг с другом на улице или обменивались новостями, так улыбаются теперь – когда кол протыкает грудь очередного шики. Сельчане нашли смысл своей жизни. И бесконечно этому рады.
– Мы добровольно помогаем очищать деревню. Вы можете присоединиться к нам или забаррикадироваться в доме. На улицах небезопасно, но не волнуйтесь, скоро все будет хорошо.
От этого «хорошо» Канами бьет озноб. Возможно, когда они смоют кровь со своих рук и улиц, похоронят родных и друзей, у них действительно все так и будет, только для нее это «хорошо» не наступит никогда.
– Нет, спасибо. Я останусь дома.
Шум удаляющихся голосов слышен еще несколько минут. Для верности она осторожно заглядывает в окно. Незваные гости действительно ушли. Уткнувшись лбом в прохладную поверхность стекла, Канами думает, что очень устала, и вспоминает о том, что скоро проснется мать.
Вернувшись на кухню, она осторожно снимает бинты с израненных рук. Кожа под ними покрыта замысловатым узором царапин и порезов от кистей до локтя. При любом движении резкая боль жалит тысячами игл, и к этому почти невозможно привыкнуть. Канами онемевшими пальцами берет нож. Из старых порезов кровь бежит слишком медленно, и она каждый вечер делает новые. Лезвие в очередной раз проходит по нежной коже, заставляя кровь струйками стекать по запястьям прямо в маленькую чашку с каким-то цветочным узором. Этой дозы недостаточно, чтобы полностью утолить голод шики, но на большее девушка не способна.
Йано осторожно входит в комнату, стараясь не смотреть на портрет в траурной рамке. Ее мать умерла пятнадцать дней назад и вернулась домой на прошлой неделе. Слишком слабая, чтобы охотиться и слишком напуганная, чтобы умереть снова.
Старушка давно проснулась и, закутавшись в свой любимый плед, тихо плачет, забившись в угол. Глядя на нее, Канами не может избавиться от мысли, что обыкновенная смерть была бы милосерднее.
– Мама, не плачь. Я принесла крови. Выпей, пожалуйста.
Старушка вздрагивает, но не спешит поворачиваться, пряча лицо в складках пледа. Чувство голода слишком сильно, и она не в силах противостоять ему, но ей все еще стыдно пить кровь единственной дочери.
– Все в порядке, мама. Не мучай себя. Пей.
Канами гладит ее седые волосы, вытирает холодные слезы, льющиеся из черных глаз, и думает, что ее добровольная жертва оправдана. Мама – единственный родной человек, который у нее остался.
Чтобы наполнить чашу кровью, нужно около пятнадцати минут, а чтобы выпить – хватает нескольких секунд. Когда шики видит кровь, у нее появляются клыки. Она пьет торопливо, большими и жадными глотками, а после облизывает чашку, чтобы не упустить ни одной капли. В эти моменты она как никогда похожа на монстра.
В конечном счете, жертва Канами ничего не меняет: лишь продлевает агонию обеих.
Старушка благодарно целует ее израненные руки и старается не думать о том, что они слишком сильно пахнут свежей кровью.
– Я так голодна, Канами. Нет ли у тебя еще? Умоляю, я так замерзла, – ее шепот превращается в бессвязные причитания.
В такие моменты боль отрезвляет, и она все еще может сохранять самообладание. Может сказать «нет».
– Завтра. Я принесу еще, но завтра, – шепчет Канами, баюкая мать в своих объятиях.
Она думает о том, что однажды крови окажется недостаточно, голод возобладает над привязанностью, и шики перегрызет ей горло. Однажды, но не сейчас.
В наступившей тишине удар в дверь похож на внезапный раскат грома. Никто больше не спрашивает разрешения войти – дверь с шумом слетает с петель и падает на пол.
– Я же говорила вам, что она вернулась, - радостно восклицает одна из женщин, указывая на старушку.
– Я бы вообще все здесь сжег. Уверен, в каждом доме тут засела парочка кровососов, - недовольно бурчит мужчина.
Они входят в дом: двое мужчин и три женщины. Все кажутся смутно знакомыми, но Канами не может вспомнить имен. У них в руках оружие: колья и молотки, а у одного - огромный кузнечный молот, удар которого способен размозжить человеку голову без особых усилий. Должно быть, именно он выбил дверь.
Их вид пугает старушку настолько, что она, жалобно воя, забивается под кровать. Канами хочет, чтобы они ушли, отчаянно доказывает, что ее мать ни на кого не нападала и, получив оглушающую пощечину, падает на пол.
– Держите ее, - спокойно говорит один из мужчин.
Чужие руки крепко держат запястья, и сквозь бинты мгновенно проступает кровь. Канами кричит, все еще надеясь их остановить. Надежда быстро сменяется ужасом, когда мать грубо вытаскивают из-под кровати и вбивают в плечо первый кол. Шики начинает кричать.
– Эта сука едва меня не укусила.
– У нее и при жизни был скверный характер.
Канами вздрагивает, когда второй кол пригвождает мать к полу, лишая возможности двигаться, но ее удерживают на месте. Даже крики не заглушают хруста сломанных костей. Бурая кровь смешивается с пылью, узором растекается по полу. Старушка отчаянно бьется, пытаясь вырваться, зовет дочь… Ее усилия выглядят жалко.
Женщины приклеивают к ее старому, уже мертвому телу листы-обереги с молитвами из местного храма, с улыбкой наблюдая, как на морщинистой коже проступают багровые ожоги. Едкий запах горелой плоти наполняет комнату, и Канами тошнит.
– Чтоб вы все сдохли, сволочи! – зло кричит она, стараясь вырваться.
– Ну-ну, милая. Не стоит так говорить, – наставительно говорит одна из женщин.
– А вам не кажется, что она тоже шики? – вторит ей другая. – Наверняка, эта старая ведьма ее уже укусила.
Мужчина грубо дергает Канами за волосы, от чего на глазах выступают слезы, и, держа ее подбородок, рассматривает шею.
- Здесь укусов нет. Может, она прячет их под одеждой? – размышляет он вслух.
Приняв это за команду, остальные начинают срывать с нее вещи. Кофта мгновенно рвется по шву, обнажая грудь и подтянутый живот. В панике она пытается освободиться, забыв о боли, и ей удается пнуть одного из них, но после на нее обрушиваются целый град ударов. Мужчины сдергивают с нее брюки, оставив только нижнее белье. Канами передергивает от их похотливых взглядов, бесцеремонно скользящих по телу, от их грубых прикосновений на коже остаются царапины и синяки. Бинты тоже стягивают, с некоторым удивлением обнаружив вместо укусов кровоточащие порезы. Женщины молча наблюдают за происходящим, даже не думая вступиться за девушку. Ей кажется, что все происходящее длится бесконечно долго, ее трясет от боли и унижения. Когда мужчины наконец отстраняются, она безвольной куклой падает на пол, потому что ноги ее уже не держат. И замечает на лицах тень разочарования.
Они бы с удовольствием убили ее сегодня.
– Нет. Она точно не шики.
– Может, стоило снять все? - неуверенно предлагает один из парней, глядя на тонкую полоску ткани ее трусиков.
– Не думаю, что можно прятать укус в подобном месте, - замечает одна из женщин, - Заканчивайте скорее. Ночь только началась, нам надо торопиться.
И гости возвращаются к скулящей от боли, распятой на полу своей собственной комнаты старушке.
Йано крепко зажмуривается и пытается убедить себя, что это всего лишь очень страшный сон. Она не хочет видеть, как ее мать умрет. Снова. Звуки глухих ударов кажутся очень далекими, но истошный крик безжалостно режет уши, переходя в визг, который резко обрывается на очень высокой ноте.
Канами заставляет себя открыть глаза, пытаясь понять, что случилось.
От кровопотери и усталости все еще кружится голова, боль волнами захлестывает сознание, и она едва различает происходящее. Стоящие рядом с телом ее матери люди словно специально загораживают обзор. Когда они отходят, удовлетворенные проделанной работой, она может рассмотреть мать.
И видит истерзанное тело с вбитыми в руки, ноги и грудь кольями, белеющие осколки костей в кровавом месиво внутренностей. Из живота клубком встревоженных змей вываливаются кишки. Канами не может поверить, что это наглядное пособие по человеческой анатомии когда-то было ее матерью. Ее выворачивает на пол остатками ужина.
– С тобой все нормально? – тихо шепчет самая молодая из женщин, набрасывая на ее плечи мамин плед. – Ты не сердись на них, сама понимаешь, что так было нужно.
Канами кивает, сжимая в руках ткань.
– Все в порядке, – едва слышно отвечает она.
Это единственный правильный ответ на все вопросы.
Когда люди уходят, в доме снова становится тихо. Девушка все еще сидит на полу, не шевелясь, а разорванная одежда кучей тряпья лежит рядом. Она плачет.
В этой деревне действительно водятся чудовища, но сейчас Канами уверена, что они жили здесь всегда.
@темы:
ФБ - 2012,
Shiki,
fanfiction